Десять поверженных - Страница 77

К оглавлению

– Плохие новости, Костоправ, – сказал он.

– Да-а? – опять вылез мой хваленый сарказм.

– Крутой парень, – заметил Ворон.

– Да уж. На завтрак ем иголки. Диких кошек душу голыми руками.

Капитан замотал головой.

– Выбрось на помойку чувство юмора. Леди хочет тебя видеть. Лично.

Мой желудок провалился вниз, до самой земли, которая была футах в двухстах под нами.

– О черт, – прошептал я. – Проклятье.

– Да-а.

– Что я сделал?

– Тебе лучше знать.

Мысли лихорадочно метались, как толпа мышей, спасающихся от кошки.

Через несколько секунд я уже весь взмок от пота.

– Наверняка это не так страшно, как кажется, – сказал Ворон. – Она была почти вежлива.

– Это была просьба, – подтвердил Капитан.

– Конечно.

– Если бы она была тобой недовольна, – добавил Ворон, – ты бы просто исчез.

Они меня не убедили.

– Кое-кто чересчур романтичен, – проворчал Капитан. – Теперь она в тебя тоже втюрилась.

Они никак не могут забыть, не оставят в покое. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я сделал последние записи на эту тему.

– А в чем дело?

– Она не сказала.

Весь остаток пути стояла тишина. Но они попытались поддержать меня в силу традиционной солидарности Гвардии. Когда мы прибыли к себе в лагерь, Капитан заговорил опять.

– Она приказала увеличить нашу численность до тысячи человек. Мы можем записать добровольцев из тех, кого привели с собой с севера.

– Хорошо, хорошо.

Это действительно было поводом для ликования. Впервые за последние двести лет Гвардия вырастет. Целая куча людей с радостью променяют свою присягу Поверженным на присягу Гвардии. Мы были очень популярны. Боги благоволили к нам. И, будучи наемниками, мы имели больше поблажек, чем кто-либо другой на службе у Леди.

На меня, однако, это не сильно подействовало. Ведь впереди – встреча с Леди.

Ковер приземлился. Вокруг него столпились собратья, обеспокоенные за нас и за успех нашего предприятия. Посыпались новости и шутки.

– Ты остаешься на борту, Костоправ, – сказал Капитан. – Гоблин, Немой, Одноглазый – тоже, – он ткнул пальцем в наших пленников. – Отвезете товар.

Люди спрыгивали с ковра на землю, а из толпы выскочила Душечка. Ворон прикрикнул на нее, но она, конечно, услышать не могла. Она вскарабкалась на ковер, держа в руках ту куклу, которую ей вырезал Ворон. На кукле было аккуратное платье, до мельчайших подробностей повторяющее настоящее. Душечка подала мне игрушку, и ее пальцы замелькали, воспроизводя язык знаков. Ворон снова занервничал. Я попытался прервать Душечку, но она настойчиво хотела рассказать мне что-то о гардеробе куклы. Кто-то может подумать, что она отстает в развитии, если эти вещи так сильно волнуют ее в таком возрасте. Нет, мысль ее остра, как лезвие бритвы.

Она знала, что делает, забираясь на ковер. Это был ее шанс полететь.

– Сладкая моя, – сказал я как вслух, так и знаками. – Тебе придется слезть. Мы собираемся…

Ворон завопил, увидев, что Ревун поднимает ковер. Одноглазый, Гоблин и Немой – все уставились на него. Он ревел. Ковер продолжал подниматься.

– Сядь, – сказал я Душечке. Она опустилась недалеко от Трещины.

Девочка забыла о своей кукле. Ее интересовало только наше приключение. Я начал рассказывать. Это позволило мне отвлечься, чем-то заняться. Душечка большую часть времени смотрела вниз, а не на меня, хотя ничего не пропустила. Когда я закончил, она взглянула на Трещину и Наемника со взрослым сожалением и жалостью. Ее не волновала моя встреча с Леди, хотя на прощание она и обняла меня успокаивающе.

Глава 4

Ковер Ревуна отплыл от верхушки Башни. Я помахал рукой, а Душечка послала, мне воздушный поцелуй. Гоблин похлопал себя по груди. Я дотронулся до амулета, который он дал мне в Лордах. Немного легче.

Трещину и Наемника охранники ремнями привязали к носилкам.

– А что со мной? – робко спросил я.

– Ты должен ждать здесь, – сказал мне Капитан. Все остальные ушли, а он еще остался. Он попытался завязать со мной разговор, но я был не в настроении. Я подошел к краю Башни и посмотрел вокруг. Силами своих армий Леди осуществляла громадный инженерный проект.

Во время строительства Башни сюда привезли огромные базальтовые глыбы.

После обработки из них складывали этот гигантский каменный куб. Отходы, осколки, глыбы, расколотые при обработке, заготовки, оказавшиеся негодными, – все это было оставлено валяться вокруг Башни в потрясающем беспорядке и служило эффективней любых рвов. Нагромождения простирались на целую милю во все стороны от Башни.

С севера, однако, оставался один чистый сектор. Он был очень мал и предназначался только для того, чтобы можно было добраться до Башни по земле. Именно в этом месте силы Леди и готовились к отражению самых бешеных усилий повстанцев. Никто внизу не верил, что эта работа как-то повлияет на исход битвы.

Комета была в небе. Но каждый человек все равно трудился, потому что это помогало отвлечься от страха.

Широкую сторону открытого сектора огораживал частокол. За ним лежали наши позиции. А за нашими позициями, еще ближе к Башне, был ров в тридцать футов шириной и столько же глубиной. Потом был еще ров и еще один, который до сих пор копали.

Вынутый грунт транспортировали ближе к Башне и сваливали за двенадцатифутовой стеной частокола, которая охватывала сектор с другой стороны. С этого возвышения в атакующего врага будут метать снаряды.

В нескольких сотнях ярдов позади, на уровне, возвышающемся над землей уже на двенадцать футов, стояла вторая двенадцатифутовая стена. За ней была еще одна ступень этой земляной пирамиды. Леди хотела поделить свои силы на три отдельные армии и заставить повстанцев сражаться в трех битвах подряд.